Ушинский, К. Д. Педагогические сочинения : в 6 т. / К. Д. Ушинский; гл. ред. М. И. Кондаков, сост. С. Ф. Егоров. — Москва : Педагогика, 1988.

Сочинения К.Д.Ушинского (1824 — 1870), одного из создателей русской общеобразовательной школы и основоположника отечественной педагогической науки, составляют золотой фонд знаний о воспитании, обучении и образовании подрастающих поколений. «Ушинский — это наш действительно народный педагог, точно так же как Ломоносов — наш народный учёный, Суворов — наш народный полководец, Пушкин — наш народный поэт, Глинка — наш народный композитор». Л. Н. Модзалевский

Водовозова, Е. Н. Смольный во время реформ ; Преобразования в институте ; Выход из института // Водовозова, Е. Н. На заре жизни. В 2 т. Т. 1 / Е. Н. Водовозова. – Москва : Худож. лит., 1987. – С. 414-488.

Педагогические идеи, разработанные Ушинским в целую систему, оказали огромное влияние на постановку среднего женского образования в России. Одной из первых акций в осуществлении его педагогической теории и явилась учебная реформа в Смольном институте, которую он провел за три года своей деятельности в нем. Страницы воспоминаний Водовозовой, относящиеся к этому трехлетию, дышат искренней привязанностью, глубоким уважением к самой личности выдающегося педагога. Он был первым светлым лучом в мрачных стенах института, первым образцом бескорыстного служения благородным общественным идеалам. .. И хотя мемуаристка рассказывает об Ушинском в основном по личным своим впечатлениям, тем не менее становится ясно, что своей учебной системой он ответил на один из жизненно важных запросов целой эпохи. Этот «учитель всех учителей» фактически обрисован в книге «На заре жизни» как центр, вокруг которого объединились все лучшие педагогические силы.

Егоров, С. Ф. К. Д. Ушинский / С. Ф. Егоров. — Москва : Просвещение, 1977. — 143 с. : ил. — (Люди науки).

Константин Дмитриевич Ушинский — великий русский педагог, автор прекрасных учебников для школы, по которым учились многие поколения российских школьников, основоположник прогрессивной педагогической науки в России. Он прожил трудную жизнь, полную лишений и борьбы. «Учителем учителей» называли его современники. Любовь к детям, к науке, к родине одухотворяли его педагогический труд. «Дело воспитания такое важное и такое святое, именно такое святое дело, такое решительное и непоправимое, что рука всякого истинно русского человека, прикасаясь к нему, невольно задрожит». К. Д. Ушинский

Карпова, Т. В. Великий русский педагог-демократ К.Д. Ушинский / Т. В. Карпова, В. В. Карпов. — Ярославль : Верх.-Волж. кн. изд-во, 1975. — 136 с. : ил.

В книге освещается жизненный труд великого педагога, реформатора народного образования Константина Дмитриевича Ушинского. «…Как можно больше Ушинского для самостоятельного чтения: он и содержателен, и блестящ, и современен». П. П. Блонский

Романовский, А. К. Жизнь во имя будущего: очерк научно-педагогической и литературно-публицистической деятельности К. Д. Ушинского / А. К. Романовский, И. Я. Барсук. — Киев : Радянська школа, 1974. — 120 с.

Эта книга о классике отечественной педагогики Константине Дмитриевиче Ушинском. В ней популярно изложена мировоззренческая основа педагогики К.Д.Ушинского, основные положения его педагогической теории, дан краткий очерк литературно-публицистической деятельности. «Главные источники нашего счастья и величия не в вещах и порядках, нас окружающих, а в нас самих». К. Д. Ушинский

Песковский, М. Л. Константин Ушинский: его жизнь и педагогическая деятельность // Песталоцци. Новиков. Каразин. Ушинский. Корф : биогр. повествования / сост., общ. ред. Н. Ф. Болдырева. — Челябинск : Урал, 1997. – С. 301 — 394.

Биография К. Д. Ушинского была написана М. Л. Песковским для Библиотеки Павленкова «Приступая к характеристике К. Д. Ушинского, считаем не лишним заметить, что, помимо материалов, указанных в качестве источников, нам помогало в этом случае также и некоторое личное знакомство с покойным. В конце 60-х годов пишущему эти строки случалось неоднократно встречаться с Ушинским в редакции «Голоса», у барона М. О. Косинского, а также и в С. Петербургском педагогическом обществе, одним из самых деятельных членов которого был Константин Дмитриевич». М. Л. Песковский

Сальников, Ю. В. Убеждение: Ушинский : ист. повествование / Ю. Сальников. – Москва : Молодая гвардия, 1977. – 175 с.

Документальная повесть рассказывает о формировании личности основоположника русской педагогической науки К. Д. Ушинского, о жизни великого просветителя, отданной на пользу Отечеству. «Человек рожден для труда… Сознательный и свободный труд один способен составить счастье человека… Наслаждения являются лишь сопровождающими явлениями… Богатство растет безвредно для человека только тогда, когда вместе с богатством растут и духовные потребности человека… Труд — лучший хранитель человеческой нравственности, и труд же должен быть воспитателем человека… Но труд потому и труд, что он труден, а потому и дорога к счастью трудна…» К. Д. Ушинский

Струминский, В. Константин Дмитриевич Ушинский // Великие русские люди : сборник / сост. В. Володин. — Москва : Молодая гвардия, 1984. — С. 183 — 221. — (Жизнь замечательных людей).

Трудно назвать другого педагога дореволюционной России, который бы пользовался таким авторитетом, такой любовью детей, родителей и учителей, как Константин Дмитриевич Ушинский. Его известность была не меньше, чем известность Коменского и Песталоцци в европейских странах. Это был поистине народный русский педагог в том смысле, в каком мы говорим о Пушкине как о народном русском поэте, о Глинке как о народном русском композиторе, о Суворове как о народном русском полководце. «Сделать как можно больше пользы моему Отечеству — вот единственная цель моей жизни, и к ней-то я должен направлять все свои способности». Из юношеского дневника Ушинского

Барутчева, Е. Просветитель, ученый, литератор // Дошкольное воспитание. – 2009. — № 11. – С. 28 — 34.

Статья была опубликована к 185-й годовщине со дня рождения К. Д. Ушинского и содержит биографические сведения о педагоге, а также методическую разработку познавательного занятия со старшими дошкольниками по произведениям И. А. Крылова и К. Д. Ушинского «Случается, и довольно часто, что педагогическая система так тесно связывается с личностью своего автора, особенно с личностью педагога-новатора, что работает только в его присутствии. Кажется, все делается «по системе», сотни учеников несут слово своего учителя. Однако результат не тот. Действительно, оригинальные, иногда довольно необычные и парадоксальные методики доступны не каждому. Суть в том, что они требуют определенного душевного склада, таланта, высочайшего интеллектуального и нравственного уровня».

Комарова, Т. «Учитель русских учителей» // Дошкольное воспитание. – 1999. — № 9. – С. 101 — 104.

Статья была опубликована к 175-й годовщине со дня рождения К. Д. Ушинского и содержит биографические сведения о педагоге, а также примерные конспекты занятий по рисованию на темы рассказов К. Д. Ушинского «Чужое яичко», «Четыре желания».

Ливанова, А. М. Ландау / А. М. Ландау. — 2-е изд., доп. — Москва : Знание, 1983. — 240 с., 8 л. ил. — (Знание).

«Может быть, особое значение Ландау, особое место его в нашей памяти объясняется тем, что своими работами, самим существованием и деятельностью, своими и своей школы, он поднимал уровень интеллектуальной требовательности и интеллигентности в науке и во всем, что связано с нею. Человек, как кажется некоторым, далекий от вопросов морали, он благодаря своей чисто научной, профессиональной работе стал неким нравственным эталоном. Не будем сравнивать масштабов, но как, думая о Пушкине, нельзя похвалить дурное в поэзии, оправдать в ней низкое и подлое или даже просто бездарное, так и, думая о Ландау, нельзя этого сделать в физике, да и вообще в науке. Всей своей деятельностью Ландау, по существу, защищал физику от ее снижения, приземления, защищал в ее самой совершенной сути. Устойчивость здания, которое он построил, ощущалась даже теми, кто никогда в этом здании жить и не помышлял. Она вдохновляла и всех, кто боролся за высокий уровень и за совершенство в других областях науки и культуры. Ведь движение мысли сродни движению жидкости в сообщающихся сосудах…» А. М. Ливанова «В большой науке значительных успехов может добиться только глубоко творчески одаренный и творчески относящийся к своей работе человек… Хотя путь науки предопределен, но движение по этому пути обеспечивается только работами очень небольшого числа исключительно одаренных людей… »…

Академик Лев Давидович Ландау : (сборник) / гл. ред. В. П. Демьянов. — Москва : Знание, 1978. — 63 с. — (Новое в жизни, науке, технике).

Брошюра посвящена памяти академика Льва Давидовича Ландау, крупнейшего советского физика-теоретика, Героя Социалистического Труда, члена многих зарубежных академий наук. Она содержит воспоминания о Л. Ландау его коллег, друзей и учеников.  В дискуссиях он бывал горяч и резок, но не груб; остроумен и ироничен, но не едок. Надпись, повешенная им на дверях своего кабинета в УФТИ, гласила: «Л. Ландау. Осторожно — кусается!»

Воспоминания о Л.Д. Ландау : [сборник] / отв. ред. И. М. Халатников. — Москва : Наука, 1988. — 352 с., [1] л. портр. : ил. ; 22 см.. — (Серия «Ученые СССР. Очерки, воспоминания, материалы»).

В настоящий сборник включены воспоминания друзей и учеников о Льве Давидовиче Ландау. Имя Л. Д. Ландау — замечательного ученого, одного из крупнейших физиков XX в. —  широко известно. Сочетание могучего интеллекта с яркостью личности создало Ландау почти легендарную славу. Предлагаемые воспоминания написаны не профессиональными литераторами. Однако воспоминания имеют важное  достоинство — они достоверны. «Увлеченность физикой и первые успехи на научном пути омрачались, однако, в это время болезненной стеснительностью в общении с людьми. Это свойство причиняло ему много страданий и временами — по его собственным признаниям в более поздние годы — доводило до отчаяния. Те изменения , которые произошли в нем с годами и превратили его в жизнерадостного , везде и всегда свободно чувствовавшего себя человека, в значительной степени результат столь характерной для него самодисциплинированности и чувства долга перед самим собой. Эти свойства вместе с трезвым и самокритичным умом позволили ему воспитать себя и превратить в человека с редкой способностью — умение быть счастливым. Та же трезвость ума позволяла ему всегда отличать настоящее в жизни от пустого, чему не следует придавать слишком большого значения, и тем самым сохранять равновесие духа в трудные моменты, которые были и в его жизни». Е. М. Лившиц

Бессараб, М. Я. Ландау. Страницы жизни / М. Я. Бессараб. — Москва : Моск. рабочий, 1971. — 135 с., 20 л. ил. : ил.

Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников. Главное, делайте все с увлечением, это страшно украшает жизнь. Л. Д. Ландау

Ливанова, А. М. Л. Д. Ландау / Анна Ливанова. — Москва : Знание, 1978. — 192 с. : граф. — (Творцы науки и техники).

Крупнейший советский физик-теоретик, академик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий, Нобелевский лауреат, член многих зарубежных академий и научных обществ — таков далеко не полный перечень наград и званий, которых был удостоен Л. Д. Ландау. Один из последних физиков-универсалов, талантливый воспитатель молодых ученых, Ландау занимает особое место в физике и вообще В науке. «Ландау сыграл огромную роль в становлении теоретической физики в нашей стране. Он, отмечают его ученики, не занимался общечеловеческими этическими проблемами как таковыми. Но был в нем высочайший нравственный потенциал. Ландау создал стиль истинного отношения к науке и всегда стоял на страже самой высокой принципиальности. В этом решительно никому никаких поблажек не давалось. Все по гамбургскому счету. Оценка каждой работы определялась одним — ее «настоящностью». Ландау не терпел и не допускал подхалимства. Но и дружеские отношения, привязанности не могли изменить систему оценок». А. М. Ливанова

Равич, Н. А. Лев Ландау //Равич, Н. А. Портреты современников / Николай Равич. — Москва : Сов. Россия, 1977. — С. 127 — 150.

«Откуда же такая популярность? Дело в том, что известность бывает разная. Есть люди, которые постоянно бывают на всяких заседаниях, дают интервью, имена их почти повседневно попадаются на страницах газет. Потом они исчезают и уже никто о них не вспоминает, а если кто-нибудь и вспомнит, то никто не может установить, что такой человек сделал. Ландау  редко выступал. Я помню только один его доклад в Доме литераторов о проблемах современной физики, где он сказал, «что наука обогнала фантазию и что сейчас человек может работать сознанием там, где его «соображение бессильно». Есть мастера науки, которые приобрели славу именно своими открытиями, и мастера слова, именно художественного слова, которых не нужно путать с мастерами славы, то есть делателями своей собственной славы. Лев Давидовч меньше всего заботился о своей славе. Он одевался просто, любил разговаривать с обыкновенными людьми, и, глядя на него со стороны, нельзя было подумать, что это один из крупнейших физиков мира». Н. Равич

Рыжов, К. В. Лев Ландау // Рыжов, К. В. Сто великих россиян / К. Рыжов. – Москва : Вече, 2000. – С. 277 — 28. — (100 великих).

Лев Ландау родился в январе 1908 г. в Баку, в состоятельной еврейской семье инженера-нефтяника Давида Львовича Ландау. Родители его были широко образованными людьми и уделяли воспитанию детей много внимания. У маленького  Льва и его старшей сестры Софьи была гувернантка-француженка мадемуазель Мари, на дом приходили учителя музыки, ритмики и рисования. Однако единственной страстью Льва с раннего детства была математика.  

Горелик, Г. О пристрастной истории физики // Знание — сила. — 2008. — №9. — С. 119 — 125.

Яркое имя знаменитого физика давно окружено парадоксами, смешными и мрачными легендами, невероятными фактами и правдоподобными выдумками. Загадки личности скрестились с загадками истории. Постоянный поиск законов мироздания не мешал ему постоянно нарушать писаные и неписаные законы советской жизни. Автор антисталинской листовки стал лауреатом Сталинских премий. Приверженец свободной любви и противник браков одновременно был противником разводов и верным другом. Дау, как его звали любившие его, изумлял даже своих многолетних коллег и друзей, узнававших о неизвестных событиях его жизни много лет спустя после его смерти. Испытать на себе свет проясняющего разума Ландау в полной мере могут лишь физики, ломающие головы над трудными физическими задачами. А прояснить трудное вплетение событий его жизни в историю страны и мира — задача для историка науки.

Горелик, Г. Ученый и раб, свободный духом // Знание — сила. — 2008. — № 5. — С. 113-123; № 6. — С. 116 — 121; № 7. — С. 1020 — 125; № 8. — С. 118 — 124.

На страница журнала публикуются избранные места из книги  Геннадия Горелика «Советская жизнь Льва Ландау». «…о Ландау издано и переиздано много книг. Но о Льве почти ничего. Львы, как известно, в наших краях почти не водятся, и поэтому рассказать толком, что это за зверь, очень трудно. Обычно думают, главное — грозно рыкающий и с царскими замашками. На мой же взгляд, главное рожденный свободным и неукротимым. По крайней мере, таким был Лев Ландау. …суть тяжелой Львиной доли составляет реальная — и очень интересная проблема. Те люди, кто близко знал Льва, называют его светлой личностью, хоть и необычной. И это не только физики, подавленные, можно думать, научным авторитетом. Это и вовсе не физики, как Лидия Чуковская и Давид Самойлов. Да и Нильс Бор был гораздо больше, чем просто физик, и он тоже любил Ландау как личность. Значит, было за что? Но те, кто знакомятся с Ландау понаслышке и поначитке, чаще всего считают его аморальным типом. А то и монстром. Проблему, на мой взгляд, отлично ставит фраза одного из близко знавших Ландау: «Никогда в высказываниях Ландау не было пошлости, а в пересказе, хоть убей, появлялась». А слагаемые этой проблемы — необычность личности Льва и покрытые тайной реальные обстоятельства некоторых важнейших событий в жизни Ландау….

Горелик, Г. Тамм и Ландау. Теоретики в советской практике // Знание — сила. — 1997. — № 2. — С. 142 — 148.

«Несколько десятилетий имя Ландау (1908 — 1968) символизировало силу советской теоретической физики и внутри страны, и за рубежом. Помимо собственного вклада в физику, славу создал его педагогический дар, реализованный в мощной школе и замечательных книгах, ставших настольными для теоретиков по всему миру. В библиотеке Гарвардского университета книг этого советского физика в несколько раз больше, чем его знаменитого американского коллеги Ричарда Фейнмана».